Сегодня зов македонского наследия все же пробился сквозь кожуру нашей усталости, и мы выехали ранним утром в путешествие по провинциям Македонии.
Строго говоря, Македония — это не только бывшая югославская республика и государство Александра Великого. Это довольно большая историческая территория, которой владеют сейчас Греция, Албания и та самая югославская Македония. Но Греции повезло больше всего. Пелла — столица Македонского царства, город Филиппа II и Александра Великого — осталась в ее пределах.
Вот со столицы мы решили и начать. Впрочем, с ней сразу пришлось закончить — у Пеллы и ее музея сегодня был выходной. Тем не менее, мы сфотографировали все, что смогли.
Все это обнесено забором и охраняется. На другой стороне автодороги забора и охраны не было.
Столицей Македонского царства Пелла стала в IV в. до н.э., когда царь Архелай переехал сюда из Эги. Туда мы тоже сегодня собираемся попасть.
Шоссе Е86 меньше, чем через час, приводит нас в Эдессу. Здесь, на окраине современного города, знаменитого своими водопадами, находится городище античного Лонгоса (IV в. до н.э.)
Хорошо сохранились мощные оборонительные стены
и мраморная колоннада центральной улицы.
Вход в небольшую археологическую зону бесплатный, но охраняемый. Из стоявшей рядом сторожки вышел немолодой грек. Когда он проходил мимо нас, мы хором сказали: «Паракало!» Грек ответил тем же и заговорил с нами по-гречески. Пришлось в спешном порядке объяснять, что мы «руссо туристо».
Кстати, на заднем плане развалин мы все же узрели один из эдесских водопадов.
Далее наш путь лежал на север — в городок Вергина. По дороге мы купили крупной сладкой черешни, вымыли ее в питьевом фонтанчике в ближайшей деревне и умяли с удовольствием. Везет же этим грекам — на дворе середина мая, а у них уже черешня.
В одном из селений по пути мы обратили внимание на огромное количество живших там аистов. Между опор линий электропередач вдоль дороги стояли деревянные столбы с гнездами. И практически в каждом гнезде были квартиранты.
Ни до, ни после этой деревни такого нам не встречалось.
Едва отъехав от Эдессы, мы снова стали жертвами греческих указателей, которые звали осмотреть «древний город Марину» всего в двух км справа от шоссе. Мы, разумеется, свернули и чуть больше, чем через 2 км (и тут приврали), увидали еще один указатель, предложивший и вовсе съехать с сельской дороги в леса. Мы опять послушались, полчаса поездили в кустах и вернулись на шоссе сердитые и на указатели, и на саму неуловимую Марину.
Вся местность между Эдессой и Вергиной усеяна древними македонскими гробницами. То тут, то там указатели хором призывали свернуть на очередную проселочную дорогу и осмотреть очередное захоронение. Мы сделали исключение лишь для двух.
К гробнице Лисона и Калликла вела ухоженная асфальтированная дорога среди оливковых зарослей, снабженная указателями через каждые 50 м. Это нас приободрило. Мы доехали до последнего указателя
и вот, что увидели:
Собственно, имена Калликла и Лисона были вырезаны на архитраве двери гробницы, отчего и стали достоянием истории. Сама гробница, находится под землей. Справа на стене навеса виден пульт, мы решили, что с него управляется крышка лестницы и освещение внутри музейчика. Нас возмутило одно — если вход в гробницу закрыт, то зачем ставить забор указателей???
Мы вернулись на шоссе и пошли смотреть гробницу Кинча.
Она находится прямо у обочины, и в ее заборе есть лаз, которым мы не могли не воспользоваться.
Летучих мышей на потолке склепа мы увидели только на компьютере вечером в отеле.
В данном случае гробница получила свое название по имени датского археолога Кинча, исследовавшего ее в 1800 году. Построена же она была в 300-е гг. до н.э.
Помните, я писала, что македонские гробницы отличались от микенских или более поздних греческих? Обратите внимание, гробница заглублена в землю, и курган над ней (если он есть) — всего лишь ложный купол. Кроме того, фасады македонских гробниц тщательно украшались: полуколонны, расписной фронтон с резным орнаментом. Внутри во многих гробницах сохранились великолепные фрески и неразграбленные сокровища.
Следующим указателем (поворот налево) после гробницы Кинча была Миеза. Здесь должно было нас ждать святилище, позже превращенное в школу, где проходил обучение молодой Александр.
Однако дорогу к Миезе через километр нам преградили строительные ограждения, которые было невозможно объехать. Пришлось разворачиваться. В итоге мы так и не поняли, была ли это реконструкция археологической зоны Миезы или дорожные работы на благо путешественников.
Чуть дальше по дороге указатель направо предлагал театр Миезы. Мы, конечно, туда отправились. Но и там через два-три километра нас встретил трактор, копавший вдоль узкой сельской дороги кюветы. Поскольку он занимал всю дорогу и не собирался прекращать трудовую деятельность, театр остался для нас в мечтах.
Тут Димон взял бразды правления в свои руки и заявил, что если мы свернем еще куда-нибудь, то Эги станет для нас еще одной «зазаборной» достопримечательностью.
В итоге в Вергину мы попали в пять часов вечера.
Свернули по указателям, покатались по деревушке, пока не нашли эту самую Эги, и, разумеется, обнаружили замок на воротах. Но самое смешное было то, что на монументальной доске с указанием времени работы «8.00-15.00″ висел тетрадный листочек в клеточку, на котором от руки было выведено «8.30-14.30″. Да-а, с этими греками никогда ни в чем нельзя быть уверенным!
Вздохнув, Димон перелез через забор и отправился снимать на память первую македонскую столицу.
Дворец был построен, если не ошибаюсь, Кассандром в конце IV в. до н.э.
Рядом с дворцом, как положено, располагался театр.
Здесь в 335 г. до н.э. отец Александра Великого Филипп II был так своевременно убит.
По дороге ко дворцу мы обнаружили святилище Эвклеи.
Эвклея — эпитет Артемиды. Построено святилище было в середине IV в. до н.э., а разрушено — в середине II в. до н.э. Вот и все, что мы о нем знаем.
Оставалось посмотреть только «Royal Tomb», обещанную указателем. И мы ее нашли легко. Разумеется, гробница была закрыта. Ее окружал небольшой забор, и в будочке у входа сидел дед. Он не обратил ни малейшего внимания, когда мы пошли вдоль заборчика. Ни малейшего внимания, когда я взгромоздилась на Димона и оперлась о забор. Ни малейшего внимания, когда я стала фотографировать все, что было видно (хотя видно было очень мало).
Хладнокровие грека нас уже почти не удивило. Ведь у него уже кончилось рабочее время.
Кстати, несмотря на табличку,
у гробницы все же есть название. В честь греческого археолога Константина Ромайоса, ее открывшего, она получила имя «Гробница Ромайоса». Построен толос был в 250 г. до н.э. и, к счастью, не был разграблен за более чем 2000 лет. Говорят, посетителям до сих пор демонстрируют кресло и ложе из красного кирпича.
А вообще, практически все находки из македонских городов и захоронений ждут любителей античности в Салоникском археологическом музее.
На сегодняшний день наше македонское «меню» было исчерпано, и мы отправились в обратный путь.
У самой длинной греческой реки Альякмон (почти 300 км) нас заинтересовали две вещи: ее полноводность, необычная для сухой Греции, и еще одна македонская гробница.
Первое объяснялось просто: на Альякмоне было создано водохранилище, и до сих пор велись какие-то работы, то ли по осушению, то ли по углублению.
А второе не объяснялось никак: захоронение называлось очень оригинально — «Альякмонская македонская гробница» — и было абсолютно недосягаемо в смысле фотосъемки.
Тут мы окончательно успокоились и отправились домой на ужин. Правда, у самой Кассандры, на всякий случай, разведали дорогу на древний Олинф.
В этот день по древней македонской земле мы проехали 520 км.
